Сергей бершов - южная стена лхоцзе. – А тела погибших остаются на вершинах

Сергей Игоревич Бершов (род. 1947, с. Белая Глина, Верхотурский район, Свердловская область) - советский и украинский спортсмен-альпинист.

Мастер спорта по скалолазанию (1971), мастер спорта по альпинизму 1973 год, Заслуженный мастер спорта СССР и мастер спорта международного класса (1982 год), «Снежный Барс» (1988 год), ЗТ Украины (1990 год), инструктор-методист 2-й категории. Чемпион СССР и Украины.

Биография

Детство провёл в г. Мерефа под Харьковом.

Работал слесарем, электромонтером, маляром-высотником. После окончания Киевского института физкультуры работал инструктором облспорткомитета. Доцент Харьковского института физкультуры.

Сергей Бершов стал очень известным скалолазом, альпинистом и лыжником благодаря своей невероятной выносливости. В детстве у него были проблемы с сердцем, и врачи запретили ему заниматься спортом. Однако Сергей поступил по-своему и стал активным спортсменом, через десять лет врачи не нашли у него никаких проблем с сердцем. В альпинизм пришёл в 1965 году, благодаря своему первому тренеру, известному харьковскому альпинисту Владимиру Иосифовичу (Вилу) Поберезовскому. Первое восхождение совершил в 1965 году на в. Виа-тау (3820 м).

В 1969 году окончил Харьковскую городскую школу инструкторов по альпинизму. Многие годы работал инструктором в альплагерях Кавказа, тренером в экспедициях и при подготовке команд к чемпионатам Советского Союза, Украины, ВЦСПС. Сергей Бершов активно занимался скалолазанием, которое в то время только начало развиваться в СССР. Несмотря на отсутствие специализированных скалодромов, тренировки харьковских скалолазов происходили на старых кирпичных стенах и на скалах Крыма. Бершов пятнадцать раз выигрывал соревнования по скалолазанию в СССР, шесть раз становился чемпионом и призёром международных соревнований. Трижды был чемпионом СССР по альпинизму - в 1973, 1974, 1986 годах в техническом и скальном классах, восемь раз - призёром чемпионата СССР. За время занятий альпинизмом совершил более ста восхождений 5Б и 6 к.тр., в том числе 22 первопрохождения и первовосхождения.

Несмотря на неюношеский возраст, сохраняет спортивную форму, позволяющую ему ходить первым на скальных альпинистских маршрутах высшей категории. Отработал в горах, в качестве инструктора или тренера, 1600 дней. В 1975 году стал одним из первых советских альпинистов, прикоснувшихся к скалам Йосемитов. Шёл первым во время первого «русского» прохождения маршрута «Салатэ» на Эль-Капитане.

В качестве старшего тренера готовил пять Гималайских экспедиций. Более 20 раз поднимался на семитысячники Советского Союза. В составе сборных команд совершил выдающиеся восхождения в горах Швейцарии , Италии , США , Франция , Германия , Непала , Японии . С 1981 года - член штатной команды альпинистов Спорткомитета СССР, после распада Советского Союза - член штатной команды альпинистов Украины и одновременно - её тренер.

В 1982 году - участник в первой советской экспедиции на Эверест. Ночью 4 мая 1982 года в связке с Михаилом Туркевичем . Это было первое ночное восхождение на вершину мира. По итогам работы первой советской гималайской экспедиции ему, как и другим членам команды, было присвоены звания Заслуженный мастер спорта и Мастер спорта международного класса.

В 1989 году участвует в гималайской советской экспедиции - траверса всех четырёх вершин Канченджанги . 14 апреля 1989 года совершает восхождение на Канченджангу Южную (8491м) - первопрохождение в рамках подготовки траверса массива. 1 мая 1989 года совершает траверс-первопрохождение Ялунг-Канг(8505м) - Канченджанга Главная (8586м) - Канченджанга Средняя (8478м) - Канченджанга Южная (8491м). Этот траверс был пройден за один день! За мужество и героизм при покорении Канченджанги награждён орденом «Дружбы народов».

16 октября 1990 года в связке с Владимиром Каратаевым совершает в тяжелейших погодных условиях первопрохождение Южной стены Лхоцзе (8516м), которую безуспешно пытались пройти многие альпинисты мира. От неё отступал трижды Райнхольд Месснер . Выдающийся польский альпинист Ежи Кукучка пророчески сказал, что если он не пройдет эту стену в 1989, то в 90-м её пройдут русские. Кукучка остался там в 1989 - советские альпинисты нашли на стене обрывок его веревки. Восхождение Бершова - Каратаева стало наивысшим спортивным достижением мирового альпинизма. Сильные снегопады, лавины и холод пытались помешать экспедиции. Сергей Бершов и его напарник находились без кислорода четыре дня на высоте 8 тысяч метров, выжидая хорошую погоду. Бершову и Каратаеву это восхождение далось тяжело. Без помощи Туркевича и Копейки Каратаеву было бы трудно спуститься. Райнхольд Месснер назвал это восхождение «восхождением XXI века».

31 июля 1997 года совершает восхождение на Нанга Парбат (8125м), м-т Кингстофера, в двойке с В.Терзеулом.

1 мая 1998 года совершает восхождение на Шишабангма (8012м), по классике, в альпийском стиле, с А.Боковым и И.Свергуном.

17 мая 2000 года - Эверест, С. В. гребень. Повторяет восхождение на Эверест с экспедицией краснодарских альпинистов, в качестве тренера-консультанта. Гималайский опыт способствовал тому, что весь спортивный состав экспедиции - 12 человек достигли вершины.

2003 год -
Личная жизнь

Женат на Татьяне Бершовой.

За достижения в альпинизме награждён орденами Трудового Красного Знамени (1982), Дружбы народов (1989), «За заслуги» III степени (1996), «За мужество» II степени (1999).
В 1989 году был удостоен Почётного знака ЦК ВЛКСМ «Спортивная доблесть».
Награждён серебряной медалью «За заслуги в развитии Кубани».
В 2004 году удостоен звания «Почётный гражданин города Харькова».
В 2012 году награждён знаком «Восходитель на Эверест»

Бершов Сергей Игоревич (1948) – Харь ков. ЗМС – 1982.

Родился в Свердлов ской области в рабочей семье, дет ство провел в г. Мерефа под Харь ковом. Работал слесарем, элект ромонтером, маляром-высотни ком, после окончания Киевского института физической культуры стал инструктором физкультуры Харьковского областного комитета по физической культуре и спорту (и с какого-то года стал профессиональным альпинистом – прим. ред.) . Альпинизмом начал заниматься с 1965. МС СССР по альпинизму – 1973. Инструктор – 1969. Совер шил (с 1969) около 60 восхождений выс шей категории сложности, в том числе 14 восхождений 6-й к/тр. П ервовосхождений и первопрохождений – 10. Семитысячники – 9 . В составе сборных команд Союза по альпинизму совершил ряд выдающихся восхождений в горах Швейцарии, Италии, США, Франции, ФРГ, Непала. Первенство СССР – 8 раз был призе ром Чемпионатов СССР. Лучшие восхождения: 1973 – п. Шпиль по новому маршруту и Гран Капуцин в Италии; 1974 – п. Гранатовый (ЮЗ Памир, Ишкашим ский хр.) по СЗ ст., пп (рук. Григоренко- Пригода); 1975 – Эль-Капитан (Иосемитская долина в Калифор нии), маршрут Салатэ; 1976 – п. «Московской правды» по лев. бастиону СВ ст., 6а ; 1978 – Пти-Дрю по Хар тингу; 1979 – п. Н. Островского; п. Энгельса, 6510 м; 1980 – п. Агассиса, рук., пп по контрфорсу СВ ст. ; 1981 – п. Коммунизма по Ю ст.; 1983 – п. Ленина и п. Корженевской; 1982 – в Первой советской гималайской экспедиции поднялся на Эверест ночью 4 мая в связке с Туркевичем (Связка Бершов - Туркевич была направлена спасать умирающего Мысловского, а вместо этого…? – прим. ред. ) . Награ жден орденом «Трудового Красного Знамени», удостоен звания ЗМС и МСМК . 1986 – участвовал в зим нем восхождении на п. Комму низма «по Бородкину» (до 7400 м); 1988 – прошел руководителем одной из групп высотный траверс от Западной вершины Победы до п. Военных Топографов (6б к/тр. ); 1989 – во Второй советской гималайской экспедиции, участвуя в разведке пути и организации про межуточных лагерей, поднялся на Южную вершину Канченджанги (по непройденному маршруту). После этого руководил траверсом массива от Западной вершины до Южной. Три восьмитысячных вер шины - Главная (8586 м), Средняя (8478 м) и Южная (8491 м) - были пройдены группой за один день. За мужество и героизм при покорении Канченджанги награжден орденом «Дружбы народов». Назван в десятке лучших альпини стов за 1989. 1990 – состоялась экспедиция Профспорта СССР «Лхоцзе-90». 16 октября двойка Бершов - Каратаев в суровых метеорологи ческих условиях поднялась на вершину Лхоцзе (8511 м) по легендар ной Ю стене, которую без успешно пытались пройти многие альпинисты мира. От нее отступал 8 раз, в т.ч. и Месснер. Выдающийся польский альпинист Кукучка пророчески сказал, что если он не пройдет эту стену в 1989, то в 90-м ее пройдут рус ские. Кукучка остался там в 1989 - наши ребята нашли на стене обрывок его веревки. Восхо ждение Бершова - Каратаева стало наивысшим спортивным достижением мирового альпинизма. Месснер назвал его «восхо ждением XXI века» . Бершову и Каратаеву это восхождение далось тяжело. Без помощи Туркевича и Копейки они вряд ли верну лись бы живыми. 1994 – был старшим тренером украинской экспедиции на Дхаула гири (начальник В. Монога ров). На вершину по классичес кому пути поднялось пять молодых альпинистов. На спуске погибла Галина Чеканова. Главной вершиной своей жизни считает (кроме Лхоцзе, которая выше любых оценок) Эль-Капитан с его гранитным отвесом. Скало лазанием начал заниматься одновременно с альпинизмом. МС СССР по скалолазанию – 1971. Участвовал в соревнова ниях различных уровней вплоть до самого высокого. 15 раз был Чем пионом и призером в первенствах ВЦСПС и Чемпионатах Союза. В международных соревнованиях в 1977 (Польша) занял два первых места; в 1982 (там же) 2-е и 3-е места; в 1984 в Японии – 2 первых места. Столь успешные занятия скалолазанием повлияли и на альпинистскую специализацию: Считает себя скорее технарем, чем высотником. С 1985 – председатель Харь ковской ФА, председатель правления Харьков ского альпинистского клуба. Автор статей «Ночной взлет к богине» в книге «Эверест-82» (М., ФиС, 1984); «Манаслу-1991» в Сб. «Вестник гор» 1990. № 4. Автор книг «Шаги по вертикали» (Киев, Молодь, 1985); в соавторстве с А. Парахоней - «Да обойдут тебя лавины» (Киев, «Здоровье», 1992). (По материалам Веры Матвеенко, Веры Шер ).

При оформлении материала использованы фотографии из архива экспедиции "Кубань - Эверест 2000", предоставленные Сергеем Бершовым. Фотография Лхоцзе подарена Сергею Бершову Михаилом Туркевичем.

Сергей Бершов (С.Б.) - Думаю, что маршрут, проложенный нами в 82 г., - самый сложный из пройденных маршрутов на Эверест. Он до сих пор не повторен, хотя одна попытка, насколько мне известно, предпринималась. На нем есть продолжительные участки пятерочного лазания на высотах выше 8000 м. Это под силу не каждой команде. Тогда, в 82 году, перед нами стояла задача: пройти маршрут, который стал бы вехой в истории освоения Эвереста. Теперь, почти двадцать лет спустя, можно уверенно сказать: нам это удалось!
Что касается восхождения этого года… Ты ведь знаешь, мы восходили по одному из двух "классических" марш
рутов, который, видимо, теперь, после взвинчивания Непалом цен на пермиты , станет наиболее посещаемым. Технически этот маршрут, несомненно, проще, но прохождение любого маршрута на Эверест - серьезное испытание.

В.Б. - Одновременно с кубанской экспедицией , в которой ты принимал участие, на том же маршруте работала московская экспедиция . У кубанцев на вершину взошло двенадцать человек, у москвичей - только один. Хотя в составе московской экспедиции были сильные и достаточно именитые восходители. Как, по-твоему, в чем причина такой существенной разницы в результатах?

С.Б. - Не берусь комментировать результаты экспедиции, в которой не принимал участия. Да и можно ли считать "неудачной" экспедицию, где один участник взошел на вершину, где все восходители благополучно вернулись домой? В работе же "кубанской" экспедиции был применен опыт, накопленный в процессе организации и работы "советских" гималайских экспедиций. И.Аристову удалось создать настоящую команду, где каждый альпинист был готов участвовать в коллективной(!) работе по достижению общей цели. Надеюсь, пригодился и мой гималайский опыт. Во время восхождения мы работали на Горе четверками, сообща, не разбредаясь по маршруту, не подменяя работу команды параллельной работой восходителей - индивидуалов. Ну, и квалификация всех членов команды, уровень их физической подготовки были достаточными для работы на таком маршруте. Правильно был составлен график подготовительных мероприятий. Подготовка к экспедиции длилась больше года. Проведенные за это время четыре учебно-тренировочных сбора в горах Кавказа, несомненно, способствовали успешному восхождению. Короче - достижение всеми участникам краснодарской экспедиции вершины Эвереста - это результат ответственного отношения к делу квалифицированных восходителей.

В.Б. - Как ты считаешь, не перешли ли "кислородные" восхождения на "восьмитысячники" в разряд, условно говоря, "учебных", на соответствующем уровне, разумеется?

С.Б. - Нет, я так не считаю. Трудности, которые преодолевает восходитель на пути к вершине большой Горы, не сводятся только к разреженной атмосфере. Тем более, что любой альпинист на таком маршруте должен быть готов к тому, что кислород, попросту, кончится. Да, бескислородные восхождения ценятся выше со спортивной точки зрения. Но это совершенно не означает, что все восходители должны ставить себе такую цель. Конечно, есть альпинисты, которые в силу физиологических особенностей своего организма (подкрепленных тренировками!), способны достаточно длительное время продуктивно работать на высотах более 8000м без кислородной маски. Они могут ставить себе такую цель - бескислородное восхождение, потому что риск "отказа здоровья" минимизируется. Другим же это противопоказано - риск велик, поскольку ресурсы организма ограничены. Я не призываю искусственно тормозить спортивный рост восходителей, насильно выдавая каждому маску. Я лишь считаю, что альпинист должен точно знать, насколько много ему отпущено природой, насколько близка та грань, за которой - потеря контроля над ситуацией. Про себя я знаю, что для длительной работы на предельных высотах выше 8200м, мне следует подстраховываться кислородом. Я не боюсь лишиться на Горе "соски" (в 90-м году на Лхоцзе, в непосредственной близости от вершины, я обходился без кислорода 4 дня), но без особой нужды без кислорода не пойду. И планировать такого не буду. Я не камикадзе. Если бы меня спросили, как, в идеале, нужно готовиться к бескислородному восхождению на "большой", выше 8500м, "восьмитысячник", я бы ответил: опыт восхождения на "семитысячники", опыт восхождения на "маленький восьмитысячник", опыт восхождения на вершину выше 8500м с кислородом, бескислородное восхождение.

В.Б. - В 82 году ты стал 116 человеком, поднявшимся на Эверест. Шел двадцать девятый год "эры человека" на Эвересте. За следующие восемнадцать лет, к 2000 г., число людей, поднявшихся на высшую точку планеты, перевалило за пять сотен. Что это - показатель роста уровня восходителей? Или последствия коммерциализации восхождений на "восьмитысячники"?

С.Б. - Насколько я знаю, число взошедших на Эверест уже перевалило за тысячу. Я не буду рассуждать о притягательности. Третьего полюса - альпинистской аудитории это и так понятно. Кстати, количество людей, побывавших на любом другом "восьмитысячнике", существенно меньше. Что касается увеличения числа восходителей, устремляющихся к вершине Эвереста… Думаю, прежде всего, дело в том, что сломаны некие психологические барьеры. Альпинистская общественность привыкла к мысли, что вершина Эвереста достижима. Ну, и уровень восходительский, конечно, подрос. Снаряжение сильно изменилось. В 82-м мы не знали, что такое "гортекс", пластиковые ботинки были в диковинку… А коммерциализация… Возникновение инфраструктуры для организации восхождений на высочайшие вершины - лишь следствие наличия спроса на такие услуги.

В.Б. - Твое отношение к деятельности фирм, берущихся вести на "восьмитысячник" слабо подготовленных, но денежных клиентов? Бытует мнение, что на "восьмитысячник" можно завести любого, мало-мальски здорового человека, вопрос лишь в количестве шерпов и баллонов с кислородом. Что ты думаешь по этому поводу?

С.Б. - Провешивая перила, мастер может "протащить" по "шестерочным" скалам новичка. Но новичку для этого надо владеть техникой преодоления вертикальных перил с помощью пары зажимов. И иметь достаточную физическую подготовку, чтобы двигаться на зажимах длительное время. Но тогда он не совсем новичок. На высоте - примерно то же самое. Опытный гид может "прикрыть" неопытного клиента, планируя за него стратегию и тактику восхождения. Шерпы принесут грузы и кислород, максимально "облегчив" клиента. Но нести его они не смогут. Ему самому нужно дойти до вершины. Ножками. А это, даже с кислородом, поверь, не просто. Ты ведь знаешь - терпеть надо. На "восьмитысячниках" - долго терпеть. Каждый человек вправе попытаться достичь вершины большой Горы. А вот следует ли ему совершать эту попытку - это уже вопрос его ответственности перед самим собой и перед людьми, которые будут с ним на Горе. И с другой стороны: я считаю совершенно нормальным, когда опытный восходитель "продает" свое мастерство менее опытному, помогая тому дойти до вожделенной вершины. Но нормальная работа гида не должна превращаться в погоню за деньгами, первейшая его обязанность - трезво оценить возможности конкретного клиента в контексте планируемого маршрута. И не тащить на Гору заведомого чайника, надеясь на себя - супермена. Как наказывают горы за излишнюю самонадеянность - нам всем известно.

В.Б. - Рискну затронуть такую проблему, как "кодекс чести на "восьмитысячниках" . Много копий было сломано по этому поводу на страницах альпинистских изданий, на интернетовских сайтах... Вспоминаю эпизод, описанный во второй твоей книге, когда во время зимнего восхождения на п.Коммунизма, Николай Черный был вынужден приказать своим участникам Першину и Антипину оставить на горе умирающего Анкудинова... Растет количество восходителей, устремляющихся к вершинам больших гор. Соответственно увеличивается и количество аварийных ситуаций. И все чаще встает вопрос: вправе ли восходитель отказать в помощи пострадавшему, если понимает, что это на пределе его возможностей? Можно ли пройти мимо пострадавшего на вершину?

С.Б. - Каждая аварийная ситуация в горах - результат действий огромного количества факторов. Адекватная их оценка совершенно необходима и участвующим в ликвидации последствий аварии, и "разбирающим" ее. В ситуации, о которой ты вспомнил, Коля Черный принял единственно возможное решение, мужественно взвалив на себя огромную моральную ответственность. Тогда Анкудинов, сорвавшись на снежно - ледовом склоне, потерял при скольжении большую часть одежды, обувь и пролежал так, полураздетый, без сознания, почти час на сорокаградусном морозе. Двойка Першин - Антипин, спускавшаяся после зимнего восхождения на п.Коммунизма, с большим трудом подошла к нему уже в сумерках. Анкудинов агонизировал, это подтвердил врач, которому по радио описали симптомы. Сил на транспортировку у ребят не было. Все, что могли сделать для пострадавшего Першин и Антипин - присутствовать при его смерти. НЕ имея возможности облегчить даже его моральные муки: он уже не приходил в сознание. Но это наверняка убило бы их - холодной ночевки в тех условиях альпинисты, измученные восхождением, просто не вынесли бы. И Черный принял единственно правильное решение, приказав им спускаться.
Дальше. О том, можно ли пройти мимо пострадавшего… Если восходитель, полный сил, проходит мимо пострадавшего к вершине, делает вид, что ничего не заметил - это вне человеческой морали. Беда в другом. К сожалению, шанс спасти терпящего бедствие на больших высотах есть только в том случае, когда он, после оказания ему помощи (питье, кислород, медикаменты), в состоянии двигаться сам. А если учесть, что, как правило, помощь оказывают альпинисты, сами находящиеся на пределе истощения сил… Которые в любой момент сами могут стать "пострадавшими", обессилев. Высота с людьми жестока и неумолима. Поэтому я против скоропалительных выводов о причинах высотных аварий. Против публичных дилетантских разборок. Заметь, восходители с большим высотным опытом редко принимают участие в таких мероприятиях.

В.Б. - Благодаря статье в журнале "ГЕО", достоянием широкой общественности стали обстоятельства массовой гибели участников сразу двух коммерческих экспедиций на Эверест в 1996 г. Очень много было написано и сказано о том, какую роль сыграл в этой трагедии выдающийся русский восходитель, воспитанник казахской школы альпинизма Анатолий Букреев. Ты был знаком с Букреевым, несомненно, являешься экспертом в области организации гималайских восхождений. Поэтому интересно твоё мнение по этому поводу.

С.Б. - Анатолий - один из самых ярких наших альпинистов, действовавших в конце двадцатого века. Еще во время "отборок" в экспедицию на Канченджангу он демонстрировал невероятную физическую подготовку. Врачи сказали тогда, что его функциональные показатели были на уровне показателей чемпиона Олимпийских игр по циклическим на выносливость видам спорта. Анатолию очень много было дано от природы, он упорно работал над собой и стал восходителем мирового уровня. Когда заходит речь о бескислородных восхождениях, я, прежде всего, вспоминаю его и Валеру Хрищатого. Вот они из тех альпинистов, которые, опираясь на свои природные данные, добились спортивной формы, позволявшей им подолгу безопасно работать на высоте, решая самые сложные задачи. В той экспедиции, о которой ты спрашиваешь, в 96 году, Букреев был, несомненно, самым подготовленным альпинистом. И совершил почти невозможное: после бескислородного восхождения провел в одиночку беспрецедентную спасательную акцию. Я считаю упреки, прозвучавшие в его адрес, несправедливыми. Жаль, что не вышла на русском языке книга Анатолия об этих событиях.

В.Б. - В этом году сразу две российские экспедиции выезжали в Гималаи, называя главной своей целью восхождение на Лхоцзе Среднюю. Одной из них руководил, кстати, твой партнер по множеству восхождений Михаил Туркевич. Как, по-твоему, является ли Лхоцзе Средняя самостоятельной вершиной?

С.Б. - Почему ты задаешь этот вопрос? Ответ, по-моему, очевиден.

В.Б. - Наткнулся в Интернете на мнение, что "проблему Лхоцзе Средней" придумали русские. Мол, нет у русских "своего" первовосхождения на "восьмитысячник", они и выдумывают…

С.Б. - Странное мнение. Совершенно ведь устоялось понятие "массив". Массив Шхельды, массив Канченджанги… Ну и массив Лхоцзе. Понятно, что когда говорят о четырнадцати восьмитысячниках, имеют в виду главные вершины массивов. Возможно, характеризуя Лхоцзе Среднюю, правильнее говорить "последняя непокоренная второстепенная вершина, высотой выше 8000 метров". Для "прессы" это чересчур казенно звучит. Но как ее не называй, это совершенно логичная вершина.

В.Б. - В некоторых сообщениях по поводу подготовки экспедиций на Лхоцзе Среднюю высказывалось мнение, что единственно возможный путь к её вершине - гребневой, траверсом через главную вершину или через ЛхоцзеШар. Утверждалось, что некие особенности рельефа делают стенные маршруты на среднюю вершину невозможными. Так ли это?

С.Б. - Видимо речь шла о весьма лавиноопасной Северной стене. Восхождение по стене с юга, как мне кажется, вполне возможно. Именно там собирался пройти М.Туркевич с командой МЧС России. В 1990 г. по той же Южной стене команда, которую собирали мы с Мишей, проложила новый маршрут на Лхоцзе Главную. (Вершины тогда достигли только двое - С.Бершов и В.Каратаев - В.Б.). Месснер назвал его "маршрутом 21 века". Без ложной скромности скажу, что до сих пор это самый технически сложный маршрут, проложенный на "восьмитысячники". Но если бы я собрался на Лхоцзе Среднюю, я бы выбрал путь по юго-восточному гребню.

В.Б. - Что ты думаешь о планах восхождения на Лхоцзе Среднюю двойки Шамало - Корабельников из Санк-Петербурга?

С.Б. - Признаюсь честно, про этих восходителей услышал только от тебя, когда ты мне дал почитать распечатки из Сети, рассказывающие об их восхождениях. Увы, распад Союза существенно разобщил альпинистов. К своему стыду я не очень в курсе нынешнего состояния дел в российском альпинизме, я не "живу" в Интернете, а других источников информации маловато. Варимся в собственном соку, это плохо. Что я могу сказать про планы петербуржцев? Судя по их восхождениям - ребята сильные, с хорошим потенциалом В. Шамало, видимо, альпинист, любящий рискованные восхождения ("Бутылка" на Шхаре, с моей точки зрения, объективно опасный маршрут). Но он пока успешно доказывает свое право ходить в избранном им стиле. Представленный В.Шамало и К.Корабельниковым план восхождения достаточно смел. Автономная работа двойкой на таких высотах - весьма непростая задача. И, повторюсь, северная стена, где они собираются идти, очень лавиноопасна. Еще меня настораживает то, что у ребят нет гималайского опыта, хотя я помню слова Валерия об отсутствии средств на получение такого опыта. Понятный аргумент. Что ж, если дойдет дело до восхождения, пусть им повезет.

В.Б. - Когда экспедиция Туркевича начала работу в Гималаях, газета "Иностранец" опубликовала статью о планах МЧС России создать в Непале выездную спасательную службу для оказания помощи пострадавшим на высотах выше 7500м. Предполагалось, что российские спасатели будут работать там вахтовым способом. Считаешь ли ты возможным создание такой службы в Гималаях? И вообще, можно ли говорить об эффективной организации спасработ на таких высотах, где отказывает техника, а возможности даже самого тренированного человека ограничены? Ведь эффективная работа спасателей, скажем, в Альпах обеспечена, кроме всего прочего, и работой пилотов - вертолетчиков?

С.Б. - Службу-то создать можно, вопрос только в том, кто будет финансировать ее работу? Ведь очень недешево все это обойдется. Нужно постоянно держать в горах группу "разогретых", прошедших акклиматизацию высококлассных альпинистов - высотников и высотных шерпов, нужно содержать вертолеты, полеты которых над Тибетом, кстати, запрещены китайскими властями. А питание, а снаряжение? Думаю, если это все "осметить", получится невероятная сумма. При этом я не возьмусь предсказывать эффективность такой службы.

В.Б. - "Экологический" вопрос. Многим запомнилась фотография Южного седла Эвереста, забросанного пустыми кислородными баллонами и другим экспедиционным мусором. Решаются ли сейчас в Гималаях как - то вопросы очистки маршрутов от мусора, вывоза его из мест работы экспедиций?

С.Б. - Весной 2000г. на Эвересте, с Севера, работала японская экологическая экспедиция. В экспедиции принимали участие 20 высотных шерпов. На высотах от 7000м до 8200м они собрали большое количество кислородных баллонов. Этому способствовала погода: почти не было снега. В период же обильных снегопадов мусора практически не видно. Из АВС и базового лагеря мусор вывозится. В Непале за кислородные баллоны берут солидный залог. Не предъявил офицеру связи должное количество пустых баллонов по окончании экспедиции - потерял деньги.

В.Б. - В заключение "гималайской" темы - вопрос о шерпах. Представители этого горного народа ставят рекорды в забегах на Эверест, в ритуальных целях ночуют на его вершине. Понятно, что они акклиматизированы лучше любого пришлого восходителя, хорошо подготовлены физически. А появились ли среди них по-настоящему технически подготовленные альпинисты?

С.Б. - Мне такие не встречались.

В.Б. - Немножко сменим тему. Ты достаточно скептично относился к альпинистским чемпионатам еще в советские времена. Хотя участвовал в них и продолжаешь, кстати, участвовать до сих пор. О целесообразности проведения "соревнований отчетов" переговорено уже много. Жизнь дала ответы на многие вопросы - проводятся вполне "логичные" соревнования по скалолазанию и ледолазанию, фактически "школьным" альпинистским дисциплинам. А как ты относишься к такому мероприятию, как "Золотой ледоруб"?

С.Б. - В целом - положительно. Думаю, метод экспертных оценок может быть более объективным, чем применяемые ныне методики судейства. Хотя я не готов предложить проект реформы судейства Чемпионатов России или Украины по альпинизму.

В.Б. - Скажи, пожалуйста, кто, по-твоему, входит в пятерку лучших в мире ныне действующих альпинистов?

С.Б. - Ты знаешь, я не стану расставлять "по ранжиру" альпинистов. Ни в мировом масштабе, ни в масштабе СНГ. Даже не потому, что сам принадлежу к числу действующих восходителей, и это было бы не совсем корректно. С моей точки зрения это просто невозможно. В мире достаточно большое число восходителей высочайшего уровня. Как среди них выбрать? Можно было бы собрать желающих на "фестиваль", померяться силами в "школе"… Нет, не интересно. Дело альпиниста - восхождения. Его авторитет складывается не за один сезон, о его силе судят, все - таки, не по итогам чемпионатов, а по его восхождениям. И если он ходит много, совершает интересные восхождения, он приобретает авторитет. Его имя становится званием: Месснер, Бонатти, Хекмайер, Эрцог, Хергиани, Абалаков… Думаю, ты можешь продолжить этот список.

В.Б. - Бершов, Туркевич…

С.Б. - Эта реплика - на твоей совести! Вот молодой российский альпинист Валерий Бабанов… Несомненно, авторитетный альпинист с мировым именем. Кстати, наиболее симпатичный мне "тип" восходителя: универсал, одинаково свободно чувствующий себя на любом рельефе, на любых высотах.

В.Б. - Еще один вопрос того же плана. Назови фамилии пяти западных и пяти отечественных альпинистов, которые, с твоей точки зрения, в наибольшей степени повлияли на развитие альпинизма.

С.Б. - Как выделить именно пятерых? Вот смотри, 24 июля 1760 г. швейцарский натуралист Соссюр предложил 60 долларов смельчаку, который взойдет на Монблан. Через 26 лет Паккар и Бальма заработали эту премию. Впервые горовосхождение, как цель, было определено и совершено. Кстати, заметь, первое восхождение уже было коммерческим! Говоря о зарубежном альпинизме, я ограничусь этими именами. Что касается нашего альпинизма, вот, пожалуйста: Семеновский В.Л, Крыленко Н.В., Погребецкий М.Т., Антонович И.И., Ерохин И.А.
Семеновский очень много сделал для становления советской системы альпинизма, для организации подготовки инструкторских кадров.
Крыленко, используя свой партийный авторитет, организовывал экспедиции для освоения Памира, был первым руководителем Общества пролетарского туризма и экскурсий (ОПТЭ), в "рамках" которого тогда благополучно уживались альпинисты и горные туристы.
Антонович - отец скалолазания. Благодаря его усилиям был сделан существенный качественный скачок в технической подготовке советских альпинистов.
Ерохин первым, насколько мне известно, взглянул на альпинизм как на спорт с точки зрения методики тренировок. Будучи классным лыжником, он адаптировал известные ему методики подготовки лыжников для тренировок альпинистов.

В.Б. - В конце 1999г, начале 2000 г. на сайте Риск.Ру появилось несколько публикаций, подготовленных авторитетными альпинистами, в которых они составляли рейтинги лучших восхождений уходящего столетия. Составление длинного списка - дело кропотливое. Давай попробуем сыграть в блиц - назови, навскидку, десять наиболее значительных восхождений в истории альпинизма.

С.Б. - Вообще-то я не историк альпинизма, я практик. Давай порассуждаем: альпинизм развивался "от простого к сложному". Сначала прошли все гребневые маршруты, - возникла "проблема" стен. Начали ходить стены, - пришло время "разбираться" с высотой, и так далее…Зимние, стенные зимние, стенные высотные маршруты. И всякий раз, когда альпинизм поднимался на очередную качественную ступеньку, закреплялся на ней, совершались, как раз, те восхождения, о которых ты спрашиваешь. Если говорить о нашем альпинизме, я сразу вспоминаю восхождения Снесарева, Мышляева, Ерохина. Прохождение Южной стены п.Коммунизма командой Мысловского, алма-атинцами. Несомненно, этапные восхождения.

В.Б. - Десять лет назад прекратил свое существование "профсоюзный" альпинизм. Практически перестали существовать альплагеря. Произошла существенная "ломка" в низовых секциях. Люди не перестали ходить в горы. Кто-то нашел спонсоров, где - то возникли коммерческие и полукоммерческие клубы. В "альпинистских" странах СНГ по-прежнему действует большое количество высококлассных восходителей. Но это, в большинстве своем, люди, которые успели состояться или, хотя бы, стартовать во времена существования "советского" альпинизма. А приток молодежи в альпинизм, как ни крути, снизился. Хотя этим летом в таких районах, как Безенги и Домбай, наблюдался определенный "аншлаг". В связи с этим всем такой вопрос: как, с твоей точки зрения, организационно должен выглядеть нынче альпинизм "на местах"? Учитывая все реалии окружающей жизни. Чтобы и "школу" не потерять, и людям дать возможность заниматься альпинизмом в новых условиях?

С.Б. - Клубный альпинизм, поддержаный государственными дотациями для обеспечения начальной подготовки.

В.Б. - Неужели ты веришь в возобновление финансирования альпинизма со стороны государства?

С.Б. - Я мечтаю об этом. Почему во Франции это возможно, а у нас нет? Завидую - у них скалолазание в школьной программе.

В.Б. - Как, в идеале, тебе видится организация альпинистского сервиса в привычных для нас районах горовосхождений: на Кавказе, Тянь-Шане, Памире в нынешних условиях?

С.Б. - На Кавказе построено достаточно гостиниц. Надеюсь, что, в конце концов, их работа нормализуется, и желающие смогут ими пользоваться. Хотелось бы, чтобы продолжали работать альплагеря, как специализированные предприятия, ориентированные, прежде всего, на работу с альпинистами и туристами. Ну, ты понимаешь: недорогое жилье и питание, прокат снаряжения, связь, услуги инструкторов (гидов). В каком-то виде это уже есть: работают "Безенги", "Алибек", "Уллу-тау", "Эльбрус". Желаю их руководителям (хозяевам) найти формы работы, привлекательные для потенциальных потребителей их услуг. Очень хотелось бы, чтобы нормализовалась общественно-политическая обстановка на Кавказе, чтобы возродились и другие альплагеря, "Цей", например.

В.Б. - Сергей, ты наверняка помнишь вторую страничку путевки в альплагерь, где было перечислено, какие вещи должен иметь приезжающий туда. Свитер, ложку, две пары носков... Составь, пожалуйста, такой список для участника гималайской экспедиции. Скажем так: идеальный набор одежды для гималайца "по Бершову".

С.Б. - Я недавно, по просьбе коллег, планирующих восхождение в Гималаях, составил примерно такой список. Вот он: набор снаряжения для гималайца "по Бершову" .

В.Б. - Часто встречается название Marmot. Это личные пристрастия или что-то иное?

С.Б. - Контракта с Marmot у меня, увы, нет. Просто я последнее время много пользовался их снаряжением, мне понравилось. Предложенный мною список готовился под конкретную ситуацию. Можно использовать снаряжение иных изготовителей, лишь бы оно было качественным.

В.Б. -Тогда такой вопрос: за время занятий альпинизмом ты перепробовал массу всякого снаряжения. Назови, если можно, конкретные предметы снаряжения конкретных изготовителей, произведшие на тебя, за последнее время, наилучшее впечатление своим удобством, надежностью, функциональностью?

С.Б. - Палатки THE NORTH FACE, высотные ботинки One sport, Asolo, одежда из виндстоппера, полартека и гортекса фирм "Третий полюс", BASK, Marmot, жумары Petzl.

В.Б. - Говорить с тобой об альпинизме можно бесконечно, однако любой разговор должен иметь разумные пределы. Скажи, может быть, ты ожидал от меня какого-то вопроса, а я его так и не задал?

С.Б. - Ты не спросил, зачем люди ходят в горы!

В.Б. - Альпинисты это знают и так. Остальные все равно не поймут.

С.Б. - Видимо ты прав. Не попробовав, не поймешь.

В.Б. - Последний вопрос. О планах альпиниста Бершова на ближайшее будущее.

С.Б. - Известный украинский альпинист, Заслуженный мастер спорта Владимир Дмитриевич Моногаров мечтает стать самым пожилым восходителем, поднявшимся на Эверест. Если ему удастся найти финансирование, я пойду на Эверест вместе со своим Учителем. Поступали приглашения принять участие и в других гималайских экспедициях, но о них пока говорить рановато. Помимо этого, скорее всего, буду принимать участие в чемпионатах Украины, выступая за команду Харькова. В любом случае все мои планы связаны с горами.

Сергей Бершов

Южная стена Лхоцзе

ИГРЫ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ НА ОЧЕНЬ СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ

Совсем недавно обнаружил, что в роду Бершовых я не первый альпинист. Двести лет назад в рядах армии Суворова перешел через Альпы мой прапрадед. Я в Альпах тоже много ходил. Жаль, предок не оставил воспоминаний. Интересно было бы сравнить впечатления. Но не поэтому после двадцатилетнего перерыва снова берусь за перо. Ради парня, который после публикации статьи Геннадия Копейки о нашем восхождении 1990 года по Южной стене восьмитысячника Лхоцзе на форуме сайта Risk.ru написал: «Товарищ автор, товарищи участники, вы просто нереально круты… Жалко только, что статья маленькая и, кроме этого, к следующим (типа меня) поколениям она попадает скорее случайно, чем закономерно. Побольше бы таких вот рассказов о нашей славной истории». Да, Эверест-82, Канченджанга-89, Лхоцзе-90 - первые советские гималайские экспедиции, ставшие когда-то сенсационными, - уже история. Но и современность - ведь никто пока не прошел наши маршруты. Наш альпинизм еще в XX веке был отнесен к XXI веку самим Рейнхольдом Месснером, замахнувшимся на Южную стену Лхоцзе. А прошли ее мы - харьковчане, сибиряки, донетчане, москвичи, ростовчане, днепропетровцы…

Если бы меня попросили одним словом охарактеризовать настоящего альпиниста, я бы выбрал слово «надежность». Оно очень емкое. Включает в себя универсальную технику и высокий интеллект. Способность не теряться в сложных обстоятельствах. Бороться за жизнь партнера как за собственную. Надежность альпиниста проявляется не только на восхождениях. В обычных делах, отношении к жизни, людям, работе - не меньше. Не все, кто ходит на восхождения, отвечают этому критерию. Но большинство.

Надежность - это стремление вопреки обстоятельствам идти до конца и мужество вовремя отступить. Это ответственность за слова и поступки. Это порядочность, честность, чувство собственного достоинства. Это шкала ценностей, где деньги и материальные блага - далеко не на первом месте. В такой системе координат жили наши старшие товарищи, учителя в альпинизме. На старте жизни, когда хочется всего и сразу, очень важно, чье мнение становится для тебя решающим, по кому сверяешь мысли и поступки. Для меня в шестнадцать главным авторитетом стал мой первый учитель в альпинизме Володя Поберезовский, живущий сегодня в далекой Австралии. Счастливый случай? Судьба? В общем, повезло встретить человека, который не только сам был стопроцентно надежным, но и захотел сделать такими нас, заводских мальчишек. На харьковский «ящик» («почтовыми ящиками» в советские времена назывались предприятия военно-промышленного комплекса) - филиал Московского опытно-конструкторского бюро автоматики мы с будущим тренером пришли почти одновременно. Только я - после седьмого класса учеником электромонтера, а Владимир Поберезовский - молодым специалистом после окончания политехнического института. Если бы не эта встреча, Гималаи и Каракорум, Кавказ и Тянь-Шань, Памир и Кордильеры так и остались бы для меня просто коричневыми пятнами на карте. Кто знает, какими пятнами в биографии могло обернуться отсутствие ориентиров, которые дал Поберезовский. К счастью, наши дороги пересеклись. С подачи Вила, как альпинисты звали нашего тренера, многие из ребят, с кем вместе начинали, полюбили горы на всю жизнь.

Мощнейший заряд, полученный от Поберезовского, чувствую до сих пор. Вил очень грамотно ввел нас, заводских первогодков, в мир альпинизма и скалолазания. В мир вообще. Потому что кроме гор, скал, воехождений, соревнований и тренировок в жизни Поберезовского было еще много интересного - работа и друзья, песни и книги. «Как, ты не читал Хемингуэя (Джека Лондона, Стругацких)?», - брошенная мимоходом фраза заставляла мчаться в библиотеку, налегать на учебники в вечерней школе. Получать плохие оценки было стыдно, ведь альпинизм - спорт интеллектуалов. У Вила мы перенимали отношение к жизни и к людям. Учились не прятаться за чужие спины. Постигали законы товарищества, альпинистского братства, которые существуют и сегодня, что бы кто ни говорил. Поберезовский показал нам красоту альпинизма. Научил правильно, осознанно тренироваться, постоянно поднимая планку. С его подачи мы учились ставить на максимум и добиваться поставленных целей. Постепенно пришло понимание: когда достигнут определенный уровень, очень многое зависит уже от того, какой ты сам себе тренер. Конечно, ты еще «салага», тебе учиться и учиться у старших, более опытных. Но то, что ты сможешь у них перенять, зависит от самоподготовки, самодисциплины и еще многих «само…». От того, насколько тебе интересно, насколько готов себя не жалеть. Осознание всего этого приходит, конечно, не сразу. Но без него невозможен успех.

Для меня альпинизм со временем стал профессией. Чем больше ходил в горы, тем больше убеждался: это мое. Хотя поначалу все было не так однозначно. Скорее, наоборот. Перенесенный в детстве грипп обернулся жестоким ревмокардитом. Не знал, что делать с распухшими коленками. Утром не мог подняться с кровати. Чтобы двинуться, нужно было сперва «расходиться». Старенькая доктор участливо качала головой: «Ходи потихоньку, не переутомляйся». Как раз перед этим я смотрел (а потом еще не раз) итальянский фильм «Большой приз». В память врезалась фраза главного героя: «Когда другие тормозят, я набираю обороты!». Парень на экране был смелый, удачливый и благородный. Хотелось быть таким же, как он. Как наш Вил. Разве они стали бы ходить потихоньку? В шестнадцать и на всю жизнь я выбрал «обороты»! Через боль, усталость, через «не могу». Ни разу об этом не пожалел.

Занятия в вечерней школе. Тренировки в секции Поберезовского. Кроссы. Лыжи. Биатлон. Друзья. Аттестат зрелости. Первый выезд в горы. Первая любовь. Освобождение от службы в армии - ревмокардит. В альпинистском лагере в Приэльбрусье про хворь не заикаюсь.

Затренировываю! Первая зачетная вершина ВИА-тау. К тому времени я уже многое знаю и умею в горах, потому что занимаюсь еще и скалолазанием. Связки домбайские и крымские. Веревки. Крючья. Молотки. Остроносые резиновые галоши - скалолазная обувь советских времен. Первые соревнования и первые победы. Ревмокардит не выдерживает напора и отступает.

Эпизод тех времен. Сборы в Крыму. С тренерами Владимиром Поберезовским и Владимиром Сухаревым я, вполне зеленый третьеразрядник по альпинизму и уже перворазрядник по скалолазанию, иду на очень серьезное для меня восхождение на «открыточную» гору Ай-Петри. Стенной маршрут третьей категории сложности. Немного волнуюсь, потому что одно дело скалолазание с верхней страховкой и совсем другое - восхождение, где первого страхует нижний. Первым тренеры выпускают меня. Как скалолаз уже кое-что умею, пора учиться альпинизму, считают мои учителя. Это как бросить в воду - выплывай, парень. Правда, веревочку держат надежно. Иду спокойно, уверенно, все вроде нормально. А стена вертикальная, да и скалки «живые». Вдруг выхожу в такое место, где некуда забить крюк. Завис, ни туда ни сюда. Пробивает легкая паника. Что делать? Крюк забит далеко внизу. Если сорвусь - лететь и лететь. Выдержит ли станция (несколько крючьев, делающих страховку более надежной)? По идее, там все прочно, но… Беру себя в руки. Спокойно, без паники, падать нельзя! А как только успокоился… Так вот же оно, место для крюка! Может, не лучшим образом, но забиваю его. Прохожу выше, дальше. Вот уже мы наверху. Вид потрясающий! Но запомнилось восхождение не сказочной панорамой. Там понял: главное - не задрожать. Нельзя допускать даже мысли, что можешь улететь. Так создается мыслеобраз. Он в мозгу уже созрел. Он реален! На эту грань ты ставишь или не ставишь себя сам. Потом урок Ай-Петри не раз пригодился. В подобную ситуацию больше ни разу себя не загонял, как бы ни складывалось, потому что в самый первый раз сумел собраться. Переборол ужас перед возможным срывом. С тех пор знаю, как справиться с паникой. Расслабиться, успокоиться, вернуть уверенность и - пройти.

Всегда предпочитал и предпочитаю идти первым. Выбор пути - творческий процесс. А творчество не бывает беспроблемным. Будоражат противоречивые чувства. С одной стороны - легкого страха, с другой - азарта.

Особенно это ощущается, когда лазание - на грани срыва. Хотя старался такого не допускать. Для этого нужен надежный запас прочности: твоя тренированность, техническая, физическая, психологическая подготовка. Весь комплекс, дающий уверенность и высокую проходимость. Первый имеет моральное право на срыв. Так учил нас в Харьковской школе инструкторов альпинизма легендарный, интеллигентнейший Кирилл Александрович Баров. И уточнял: но желательно не срываться. За почти полвека в альпинизме я, идя первым, срывался три раза. Все три помню в мельчайших подробностях. Срыв - это звонок «оттуда». В нашем спорте ценой ошибки часто становится жизнь. Таковы правила этой игры. Правда, у гор свои, порой непостижимые, игры. Землетрясение, гроза, неожиданный камнепад, внезапная лавина - не все удается предвидеть. Со временем приходит некое двадцать восьмое чувство, срабатывающее в преддверии опасности. Но дается оно годами работы на пределе и за пределом возможного, ценой горьких утрат. Камнепад забрал у меня первую жену - Тамару, лавина - друзей Гену Василенко и Витю Пастуха. Альпинизм - суровые мужские игры на свежем (часто излишне свежем) воздухе. Но всегда это игры джентльменов - людей чести и долга.

Annotation

Автор этой книги – заслуженный мастер спорта, мастер спорта международного класса по альпинизму, мастер спорта по скалолазанию, заслуженный тренер Украины Сергей Бершов посвятил восхождениям почти полвека. Его альпинистская биография – это уникальные восхождения, среди них Эверест (контрфорс Юго-Западной стены и дважды – классика), Лхоцзе по считавшейся непроходимой Южной стене, легендарные экспедиции. Это верные друзья, незабываемые встречи, невероятные сюжеты и впечатления. Как действующего спортсмена его не могут не волновать и проблемы современного альпинизма, направления его развития. Сергей Бершов утверждает: альпинизм – это суровые мужские игры, но всегда это игры джентльменов, людей чести и долга. Даже если все до единой вершины на планете будут пройдены, ему не грозит упадок, потому что никогда не переведутся на планете люди, для которых горы и восхождения – прекрасный мир, единственно возможный образ жизни.

Книга Сергея Бершова будет интересна всем, кто любит горы, путешествия и приключения, кто стремится побывать «по ту сторону обыденности».

Сергей Бершов

ИГРЫ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ НА ОЧЕНЬ СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ

ЛХОЦЗЕ. СТЕНА МЕЧТЫ

«ЭТО СДЕЛАЮТ РУССКИЕ»

НАША ГОРА МОГЛА РУХНУТЬ В МОСКВЕ

МУССОН ЗАДЕРЖАЛСЯ, «ТИБЕТЕЦ» ОПОЗДАЛ

КУЛЬМИНАЦИЯ

ВЗОЙТИ И СПУСТИТЬСЯ

ЗАКОН ВЫСОТЫ: НЕ РАССЛАБЛЯТЬСЯ!

С КИСЛОРОДОМ ИЛИ БЕЗ?

ВОЗВРАЩЕНИЕ

МОИ ЭВЕРЕСТЫ

НОВИЧКИ В ГИМАЛАЯХ

СВОЙ ПОТОЛОК

БЕЗУМСТВО ХРАБРЫХ

КРУТОЙ МАРШРУТ

ОТЯГЧАЮЩИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

НИЧЕГО, КРОМЕ ПЕЧАЛИ…

НЕБО И ЗЕМЛЯ

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ГОРА!

ЦЕЛАЯ ЖИЗНЬ ДОСТИЖЕНИЙ

ОТСТУПИТЬ НЕ ЗНАЧИТ СДАТЬСЯ

ЧАСТЬ ІІІ

КАВКАЗ – ВТОРАЯ РОДИНА

ПИК МНР. ОЧЕНЬ ЛИЧНОЕ

ПРОДЕЛКИ КЮКЮРТЛЮ

ЧАТЫН-ТАУ С ПРИГОДОЙ И ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ

ЕЩЕ ЧАТЫН. БЕЗ ПРИГОДЫ, НО С ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ

УШБА ИМЕНИ МОНОГАРОВА

В ОДНОЙ СВЯЗКЕ. МИША

В ОДНОЙ СВЯЗКЕ. ИГОРЬ

БАРБАРИСОВЫЙ КУСТ. ВИТЯ

ГОВЕРЛА. КТО КОГО ПОДНЯЛ

ПО ТУ СТОРОНУ ОБЫДЕННОСТИ

АЛЬПИНИЗМ «ЗАКОНСЕРВИРОВАЛИ» И «ОБЕСТОЧИЛИ»

БЕИСКЛАИМБИНГ НА ВАШ ДРАИТУЛЛИНГ

«ОШИБСЯ – УМРИ!»

ХОРОШО, ЧТО ЕСТЬ ГОРЫ!

ПРИЛОЖЕНИЕ

БЕРШОВ СЕРГЕЙ ИГОРЕВИЧ

НЕКОТОРЫЕ МАРШРУТЫ 5-6-Й КАТЕГОРИИ СЛОЖНОСТИ, ПРОЙДЕННЫЕ СЕРГЕЕМ БЕРШОВЫМ

Сергей Бершов

Южная стена Лхоцзе

ИГРЫ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ НА ОЧЕНЬ СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ

Совсем недавно обнаружил, что в роду Бершовых я не первый альпинист. Двести лет назад в рядах армии Суворова перешел через Альпы мой прапрадед. Я в Альпах тоже много ходил. Жаль, предок не оставил воспоминаний. Интересно было бы сравнить впечатления. Но не поэтому после двадцатилетнего перерыва снова берусь за перо. Ради парня, который после публикации статьи Геннадия Копейки о нашем восхождении 1990 года по Южной стене восьмитысячника Лхоцзе на форуме сайта Risk.ru написал: «Товарищ автор, товарищи участники, вы просто нереально круты… Жалко только, что статья маленькая и, кроме этого, к следующим (типа меня) поколениям она попадает скорее случайно, чем закономерно. Побольше бы таких вот рассказов о нашей славной истории». Да, Эверест-82, Канченджанга-89, Лхоцзе-90 – первые советские гималайские экспедиции, ставшие когда-то сенсационными, – уже история. Но и современность – ведь никто пока не прошел наши маршруты. Наш альпинизм еще в XX веке был отнесен к XXI веку самим Рейнхольдом Месснером, замахнувшимся на Южную стену Лхоцзе. А прошли ее мы – харьковчане, сибиряки, донетчане, москвичи, ростовчане, днепропетровцы…

Если бы меня попросили одним словом охарактеризовать настоящего альпиниста, я бы выбрал слово «надежность». Оно очень емкое. Включает в себя универсальную технику и высокий интеллект. Способность не теряться в сложных обстоятельствах. Бороться за жизнь партнера как за собственную. Надежность альпиниста проявляется не только на восхождениях. В обычных делах, отношении к жизни, людям, работе – не меньше. Не все, кто ходит на восхождения, отвечают этому критерию. Но большинство.

Надежность – это стремление вопреки обстоятельствам идти до конца и мужество вовремя отступить. Это ответственность за слова и поступки. Это порядочность, честность, чувство собственного достоинства. Это шкала ценностей, где деньги и материальные блага – далеко не на первом месте. В такой системе координат жили наши старшие товарищи, учителя в альпинизме. На старте жизни, когда хочется всего и сразу, очень важно, чье мнение становится для тебя решающим, по кому сверяешь мысли и поступки. Для меня в шестнадцать главным авторитетом стал мой первый учитель в альпинизме Володя Поберезовский, живущий сегодня в далекой Австралии. Счастливый случай? Судьба? В общем, повезло встретить человека, который не только сам был стопроцентно надежным, но и захотел сделать такими нас, заводских мальчишек. На харьковский «ящик» («почтовыми ящиками» в советские времена назывались предприятия военно-промышленного комплекса) – филиал Московского опытно-конструкторского бюро автоматики мы с будущим тренером пришли почти одновременно. Только я – после седьмого класса учеником электромонтера, а Владимир Поберезовский – молодым специалистом после окончания политехнического института. Если бы не эта встреча, Гималаи и Каракорум, Кавказ и Тянь-Шань, Памир и Кордильеры так и остались бы для меня просто коричневыми пятнами на карте. Кто знает, какими пятнами в биографии могло обернуться отсутствие ориентиров, которые дал Поберезовский. К счастью, наши дороги пересеклись. С подачи Вила, как альпинисты звали нашего тренера, многие из ребят, с кем вместе начинали, полюбили горы на всю жизнь.

Мощнейший заряд, полученный от Поберезовского, чувствую до сих пор. Вил очень грамотно ввел нас, заводских первогодков, в мир альпинизма и скалолазания. В мир вообще. Потому что кроме гор, скал, воехождений, соревнований и тренировок в жизни Поберезовского было еще много интересного – работа и друзья, песни и книги. «Как, ты не читал Хемингуэя (Джека Лондона, Стругацких)?», – брошенная мимоходом фраза заставляла мчаться в библиотеку, налегать на учебники в вечерней школе. Получать плохие оценки было стыдно, ведь альпинизм – спорт интеллектуалов. У Вила мы перенимали отношение к жизни и к людям. Учились не прятаться за чужие спины. Постигали законы товарищества, альпинистского братства, которые существуют и сегодня, что бы кто ни говорил. Поберезовский показал нам красоту альпинизма. Научил правильно, осознанно тренироваться, постоянно поднимая планку. С его подачи мы учились ставить на максимум и добиваться поставленных целей. Постепенно пришло понимание: когда достигнут определенный уровень, очень многое зависит уже от того, какой ты сам себе тренер. Конечно, ты еще «салага», тебе учиться и учиться у старших, более опытных. Но то, что ты сможешь у них перенять, зависит от самоподготовки, самодисциплины и еще многих «само…». От того, насколько тебе интересно, насколько готов себя не жалеть. Осознание всего этого приходит, конечно, не сразу. Но без него невозможен успех.

Для меня альпинизм со временем стал профессией. Чем больше ходил в горы, тем больше убеждался: это мое. Хотя поначалу все было не так однозначно. Скорее, наоборот. Перенесенный в детстве грипп обернулся жестоким ревмокардитом. Не знал, что делать с распухшими коленками. Утром не мог подняться с кровати. Чтобы двинуться, нужно было сперва «расходиться». Старенькая доктор участливо качала головой: «Ходи потихоньку, не переутомляйся». Как раз перед этим я смотрел (а потом еще не раз) итальянский фильм «Большой приз». В память врезалась фраза главного героя: «Когда другие тормозят, я набираю обороты!». Парень на экране был смелый, удачливый и благородный. Хотелось быть таким же, как он. Как наш Вил. Разве они стали бы ходить потихоньку? В шестнадцать и на всю жизнь я выбрал «обороты»! Через боль, усталость, через «не могу». Ни разу об этом не пожалел.